Женские лица войны

Говорят, у войны не женское лицо, но в Великую Отечественную все было иначе. В течение всей войны женщины героически сражались на фронтах, спасали раненых на поле боя и в госпиталях, вели борьбу с врагом в партизанских отрядах и подполье, самоотверженно работали в тылу... У них, женщин, прошедших войну - самые трагичные, самые поразительные, самые яркие судьбы. О нескольких из них, так или иначе связанных с нашим районом, мы хотим вам напомнить…

Вера Богомолова и Лидия Попова - санинструкторы госпитального взвода медсанбата 309-й стрелковой дивизии

Их познакомила и подружила война. Обе девушки добровольцами ушли на фронт. Вера  в октябре 1941 года из Москвы, Лида  в апреле 1942-го из столицы Хакасии Абакана. В июле 1942 года обе оказались на Дону, где шли ожесточенные  бои. Правда, им не доводилось в них участвовать: у каждого на фронте была своя задача. У них -  принимать раненых, ухаживать за ними. Оказавшись в одном госпитальном взводе, девушки-ровесницы быстро подружились. В короткие минуты отдыха вместе мечтали о будущем. Все разговоры об этом начинались с фразы: «Когда закончится война…».  

Однажды в их полевой госпиталь привезли еле живую молоденькую девушку.
- Оттуда, - махнул головой в сторону правой стороны Дона, занятой немцами, сопровождавший раненых пожилой солдат. - Медсестра. В плен к фашистам попала. Поиздевались над дивчиной…
И добавил по-русски матерно.
Зверски избитую, изнасилованную девушку, истекающую кровью из отрезанной груди, нашли наши разведчики. Она была без сознания. Немцы, видимо, сочли ее мертвой. Так и не приходя в себя, она скончалась в госпитале.
Через несколько месяцев именно эта история заставит Лиду просить подругу застрелить ее, чтобы не попасть в плен живой…
В конце января 1943 года их госпитальный взвод из Острогоржска направили к новому месту дислокации. Наши войска, освободив Воронежскую область, с боями двигались дальше на запад, к Старому Осколу. Вслед за ними отправлялся и госпиталь. Погрузив имущество на машины, Вера с Лидой и военврачом Антониной Камилавочниковой в сопровождении нескольких солдат двинулись в путь.
2 февраля 1943 года машины отдельного 306 медсанбата 309 стрелковой дивизии в районе села Залесье Горшеченского района нарвались на фашистов. Силы были неравными: против нескольких солдат с винтовками и трех безоружных женщин были десятки обозленных, отступавших, но хорошо вооруженных немцев. 
Трудно сказать, сколько продолжался тот бой. Лишь наградные документы военной поры - свидетельство героизма и мужества его участников: «Попав со своей и другими машинами 309 с.д. в расположение немцев 2 февраля 1943 года у с. Залесье (около ст.Роговое) шофер Сафуилин защищал машину до последнего патрона. Погиб под своей машиной, не отступив ни шагу назад, отстреливаясь от немцев в упор…».
Двадцатилетняя санинструктор Лидия Попова во время боя была тяжело ранена в обе ноги. «Не желая попасть в руки противника живой, она упрашивала товарищей застрелить ее», - гласит наградной документ. 
Просила об этом она и свою фронтовую подругу:
- Вер, мы же обещали друг другу тогда, в госпитале….
Но у Веры не было оружия. Под огнем противника она подползла к погибшему Тихону Сластенову, вытащила винтовку и чуть не заплакала от разочарования - в ней не было патронов. Взяв штык- нож и засунув его в сапог, девушка поползла обратно… Но добраться до подруги не успела.
Один за другим, расстреляв все патроны, погибли водители и красноармейцы, сопровождавшие госпитальные машины - Сафиулин, Сластенов, Абдурохмонов, Босых, Кустов, Александров…
И вот только три безоружные женщины против десятков немцев с автоматами. Двадцатидвухлетняя Вера Богомолова в рукопашную кинулась на немецкого офицера, вонзив ему в горло штык-нож. Десятки немецких пуль пронзили тело отважной девушки. Вслед за ней была расстреляна военврач Антонина Камилавочникова. Выстрелом в затылок фашисты добили и тяжелораненую Лиду Попову.
Первоначально участников этого боя похоронили в Залесье. В 50-х годах прошло перезахоронение в братскую могилу в с. Старое Роговое. Но при этом по непонятной случайности имена некоторых из них были потеряны. Вот и получилось, что на мемориальной доске над братской могилой есть имя санинструктора Лидии Поповой и нет ее подруги - геройски погибшей Веры Богомоловой…

Зинаида Туснолобова - медсестра 303-й стрелковой дивизии,  Герой Советского Союза 

Трудная работа и судьба достались рядовому солдату войны, старшине медицинской службы Зине Туснолобовой. В 23 года она потеряла руки и ноги. Другой бы умер от отчаяния. А она заставила судьбу работать на себя. 

На войну Зина ушла добро
вольцем. За 8 месяцев пребывания на фронте вынесла с поля боя 123 раненых. Уже одно это можно назвать подвигом. Вытащить, зачастую под огнем противника, неподвижного тяжеленного раненого (да еще, желательно, с оружием) затруднительно и здоровенному мужику, а как это делали молодые, как правило, хрупкие девушки-саниструкторы и медсестры - уму непостижимо. Свою первую награду - орден Красного Знамени - Зинаида Туснолобова получила в ноябре 1942 года. Как писала она тогда своим близким: «Сколько буду жить на свете, никогда не забуду эти воронежские степи, побережье Дона. За каждый метр земли идет кровавая битва… Но вы не волнуйтесь за меня. Пуля ищет боязливых, а я же, знаете, не из таковых».
Но впереди у Зины были новые бои и тяжелые испытания.
…Шел февраль 1943 года. Рота старшего лейтенанта Михаила Тимошенко, в которой была Зина, уже больше двух суток сдерживала яростные атаки гитлеровцев, пытавшихся вырваться из окружения в районе станции Горшечное. Третьи сутки в полях, среди холода, снега и непрерывно рвущихся снарядов. И вдруг - крик: «Командир ранен!».
Зина выскочила из траншеи и, прижимаясь к земле, поползла по снегу. Вокруг рвались вражеские снаряды, свистели пули. Но ждать, когда наступит затишье, нельзя… И вдруг будто раскаленным металлом полоснуло ногу. Ранение. Нестерпимая боль. Но чувство долга зовет вперед. Упираясь локтями в снег, Зина ползла по перепаханному взрывами снежному полю, тянула за собой бесчувственные ноги. Однако спасти командира не удалось. Михаил Тимошенко был уже мертв. Забрав его полевую сумку, Зина попыталась ползти обратно. Потемнело в глазах, она потеряла сознание и осталась лежать на почерневшем снегу…
В какой-то момент Зина пришла в себя и, приоткрыв глаза, увидела над собой склонившегося гитлеровского солдата. Он заметил, что раненая девушка жива, лицо исказилось злобой, он ударил ее сапогом в живот, потом - еще... И прикладом по лицу, голове. Зина снова потеряла сознание...
Нашли ее на вторые сутки. Перебитые ноги и голова покрыты красноватой ледяной коркой. Набухшие от крови валенки и рукавицы вмерзли в снег. Кожа на лице висела рваными клочьями. Фин-ским ножом Зинаиду вырубили из снежно-ледяного панциря, услышали слабый стон… Жива.
Борясь за жизнь девушки, врачи сделали ей восемь сложнейших операций. Зина осталась жива, но из-за начавшейся гангрены ей пришлось ампутировать обе ноги и обе руки.
Сильнейшие боли, беспомощность, депрессия… Но Зина нашла в себе силы не только жить, но и продолжать борьбу с врагом - так, как могла…
По просьбе девушки ее переносили из палаты в палату, она подбадривала раненых. Однажды она упросила комсомольцев отнести ее на «Уралмаш».
- Дорогие друзья! Мне двадцать три года. Я очень сожалею, что так мало успела сделать для своего народа, для Родины, для Победы. У меня нет теперь ни рук, ни ног. Мне очень трудно, очень больно оставаться в стороне, - говорила она рабочим, лежа на носилках. - Я вас очень, очень прошу: если можно, сделайте за меня хотя бы по одной заклепке для танка.
Через месяц на фронт ушли пять танков, которые рабочие выпустили сверх плана. На бортах боевых машин белой краской было выведено: «За Зину Туснолобову!».
Спустя время она продиктовала первое письмо - домой. Чтобы не шокировать мать, не раскрыла сразу всю правду. «Нахожусь в свердловском госпитале. Подумаешь, ранило в руку или ногу, главное - сердце целое и голова на плечах». Мать узнала правду, только приехав навестить дочь в госпитале. Врач заранее рассказал ей о состоянии Зины. Когда девушку, закутанную в одеяло, внесли в ординаторскую, мать упала на колени, прижав дочь к груди.
Потом было второе письмо, продиктованное Зиной. Оно предназначалось на фронт ее любимому человеку - Иосифу Марченко. «Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать... Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина».
Главный хирург свердловского госпиталя Николай Соколов предложил девушке «сделать» руку, расщепив сохранившуюся ее часть. Она отказывалась - слишком болезненны были эти операции. Но ответ, который прислал Иосиф, вдохнул в нее новые силы: «Милая моя малышка! Родная моя страдалица! Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить. Нет такого горя, нет таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И у радости, и у горя мы всегда будем вместе…».
Зина воспряла и согласилась на сложную операцию. Ей разделили кости левой руки и обшили их мышцами так, чтобы получились два сжимающихся «пальца». Она училась умываться, причесываться, брать предметы. На остаток правой руки ей сделали резиновую манжетку, в которую вставлялся карандаш, - и Зина заново научилась писать.
В мае 1944 года во фронтовой газете «Вперед на врага» напечатали ее письмо к бойцам 1-го Прибалтийского фронта, приближавшегося к ее родному белорусскому Полоцку. Девушка рассказала свою историю и обратилась с воззванием: «Отомстите за меня! Отомстите за мой родной Полоцк!». Это письмо читали солдатам перед штурмом Полоцка. Имя Зины Туснолобовой писали на стволах орудий, минометов, самолетах, танках, бомбах. Она, не имея рук и ног, била фашистов до самого конца войны.
…Они расписались сразу после победы - Зина встретила Иосифа, крепко стоя на ногах-протезах... В их жизни было немало испытаний, но они прошли их вместе. В Полоцке у них родились двое детей - сын Владимир, потом дочь Нина. Зинаида научилась самостоятельно стряпать, топить печь и даже штопать ребятам чулки.
- Мама не думала, что она ущербная, она жила полной жизнью, - рассказывала в одной из телепередач ее дочь Нина.
Зинаида Михайловна работала диктором на радио, постоянно выступала в школах и трудовых коллективах, писала письма в разные концы огромной страны, научившись управляться пишущей ручкой с помощью локтей...
6 декабря 1957 года Зинаиде Туснолобовой-Марченко было присвоено звание Героя Совет-ского Союза. «За исключительную преданность своему делу и храбрость при оказании помощи раненым» в 1965 году она была удостоена и высшей награды Международного комитета Красного Креста - медали Флоренс Найтингейл.

Анастасия Белых (с. Отрада), награждена боевым орденом Красной Звезды
Анастасия Белых не воевала на фронте. Проводив на войну мужа, она вместе со свекром и детьми жила в Отраде. И свой подвиг совершила здесь.
В один из февральских вечеров 1943 года в их избу, стоявшую на окраине села, вошли отступавшие немцы. Выставив у дверей охрану, офицер на ломанном русском потребовал еду и дал понять, что они останутся на ночевку. Детей Анастасия по его приказу отправила к соседям: в небольшой избе немцам показалось тесновато.
- Сынок, ты помнишь, что дед сказывал? - наклонившись к старшему сыну, прошептала Настя.
Ранним утром того дня свекор, шедший за хворостом, встретил советских разведчиков. От них он узнал, что в соседнем селе Быково уже наши войска. И она хотела дать понять сыну, чтобы тот рассказал соседям об этом и о том, что у них в хате фашисты.
…Немцы улеглись, и лишь часовой несет службу. Не спит и Анастасия в раздумье. Как поступить? Понял ли сын, что хотела сказать ему мать? Найдется ли кто, чтобы известить наших?
Вот и молодой часовой, не выдержав, лег рядом с дверью, положив автомат. Не прошло и пяти минут - «охранник» захрапел.
Увидев это, Анастасия приняла смелое и рисковое решение. Осторожно, чтобы не разбудить спящих немцев, она спрятала за печкой все их оружие, включая ножи и гранаты. Последним туда отправился автомат часового.
Ближе к рассвету Анастасия увидела в окно мелькнувшие тени: наши?! Осторожно выйдя из избы, увидела, что не ошиблась. Лейтенант и группа солдат окружали хату. Всего секунды потребовались, чтобы сказать им главное.
Первым вошел в дом лейтенант. Гитлеровцы вскочили и бросились к оружию, но его-то не оказалось. В темноте завязалась схватка. Прогремело два пистолетных выстрела - два фашистских трупа остались лежать на полу. Под конвоем наших солдат шесть фрицев удалились из хаты…
Утром Настя передала воинам Советской Армии шесть автоматов с боеприпасами, два пистолета, 36 гранат, ножи и коней с вьюками.
Позднее за ней приехали на санях два офицера со звездочками на шапках. Они привезли ее в Быково. Здесь Анастасия Савельевна из рук прославленного командира С.Н. Перекальского получила высокую награду Родины - орден Красной Звезды. Им награждались офицеры и солдаты за героизм и мужество в боях. Крестьянка из Отрады была, наверное, единственной из мирных жителей, награжденных в годы войны этой боевой наградой.

Вера Карцева  - уроженка с. Ключ, выпускница легендарной жен-ской 12 саперной роты Московского военно-инженерного училища 

Возводить оборонительные сооружения, наводить переправы, устанавливать и снимать мины - работа тяжелая, сложная и уж точно не женская. Но в годы войны выбирать не приходилось. В 1943-м Московское военно-инженерное училище выпустило спецкурс, полностью укомплектованный женщинами. Это единственная женская рота в мировой истории инженерных войск. Среди ее 70 курсантов была и наша землячка, записавшаяся добровольцем на фронт.

Когда после окончания учи-
лища, в декабре 1943 года, Вера прибыла в 198-й инженерно-саперный батальон 30-й инженерно-саперной бригады, командир долго читал назначение, с недоверием глядя на девушку с погонами младшего лейтенанта. Потом спросил: «Ты знаешь, сколько живет командир саперного взвода?». Утром вызвал и приказал принять взвод. Нетрудно было понять волнение 20-летней девушки, когда она предстала перед полусотней бывалых бойцов-саперов, у которых недавно погиб комвзвода. Когда командир батальона представил: вот, мол, вам новый командир взвода, многие сразу взвыли: «У-у-у-у...». Один даже сплюнул: «Тьфу ты!».
… А через год, когда Вере вручали орден Красной Звезды, эти же солдаты, кто остался в живых, на руках несли своего командира. Они гордились ею.
В феврале 1945 года рота, в которой служила наша землячка, получила непростое задание: за ночь, к 7 утра, построить мост через реку длиной 38 метров в непосредственной близости от позиций врага. Бойцы на лошадях доставили к восточному берегу реки готовые элементы будущей переправы и взялись за работу. Это был нечеловеческий труд, работали, стоя в ледяной воде. Работами саперного взвода руководила Карцева. Вот бойцы установили сваи, вот уже укладывают настил. И вдруг совсем близко раздался взрыв.
Взрывной волной Веру выбросило в воду. Уже на берегу она, замерзшая и раненая, наотрез отказалась от госпитализации. Девушка продолжала работать до тех пор, пока наши танковые колонны не двинулись по свежевыстроенной переправе. Выполнить приказ Вера Карцева сумела на полтора часа раньше отведенного срока.
И подобных эпизодов в жизни лейтенанта Карцевой было немало - в одном только представлении к ордену Красной Звезды говорится о двух возведенных переправах, 14 проделанных под ураганным огнем врага проходах в минных полях и подрыве 22 вражеских ДОТов.
Всего месяц не дожила Вера Карцева до Победы. 9 апреля 1945 года ее взвод под вражеским огнем минировал подступы к стратегически важной высоте в 12 километрах от города Раушен, что на берегу Балтийского моря. Немцы начали наступление. Саперы вступили в бой. Силы были не равны: наступающих было более ста человек, прикрытия не было, помощи ждать не от кого… Но лейтенант Карцева и не думала отступать. Она организовала оборону и первой открыла огонь по врагу. Более тридцати немцев было убито, их атака захлебнулась. В этом бою, прикрывая раненого солдата своего взвода, погибла Вера Карцева.
12 апреля 1945-го командиром Карцевой было подписано представление лейтенанта к званию Героя Советского Союза. Но это звание ей не было присвоено тогда. Она посмертно была награждена орденом Отечественной войны I степени. Не так давно ряд общественных организаций начал сбор подписей для обращения к Президенту РФ о присвоении Вере Карцевой звания «Герой России» посмертно.

Зоя Дроваль - снайпер 81 полка 25 гвардейской дивизии

Для Зои Дроваль (тогда носившей девичью фамилию Серовикова) бои за освобождение Горшечного стали боевым крещением. А еще именно здесь произошла ее первая встреча с будущим мужем -  смелым разведчиком 25 гвардейской дивизии капитаном Александром Дровалем.

На фронт Зоя ушла добровольцем, едва только исполнилось 18 лет. Мечтала бить врага с оружием в руках, но фронтовая судьба определила ее сначала в санинструкторы медсанбата 25 стрелковой дивизии.
Но на войне место подвигу есть везде. Во время боев за реку Дон часть их дивизии перешла на правый берег и захватила плацдарм. В это время к немцам подошло подкрепление, и они потеснили наших солдат. На поле боя остались раненые. Командир медсанбата приказал доставить их на левый берег. Выполнить эту задачу вызвались Зоя и двое санитаров. Ночью они перебрались на вражескую территорию, разыскали и переправили к своим пятерых раненых бойцов. Командир 25-й гвардейской стрелковой дивизии Павел Шафаренко лично поблагодарил отважных санитаров. Зоя, смущаясь, обратилась к нему с просьбой - перевести ее из медсанбата в команду снайперов: «Хочу бить фашистов с оружием!».
Через несколько дней по приказу командира дивизии Зою Серовикову перевели в снайперы. Ее учителем в нелегком снайперском деле был прославленный командир роты снайперов старший лейтенант Василий Голосов. За годы войны он лично уничтожил 422 фашиста, в том числе 70 немецких снайперов и был удостоен звания Героя Советского Союза. Кстати сказать, В.И. Голосов тоже участвовал в освобождении Горшечного.
Вот как описывала свои впечатления от боев на нашей земле Зоя Борисовна: «Бой за Горшечное был для меня первым. В нем мне пришлось участвовать как снайперу, уложить не один десяток вражеских солдат. 3-4 дня здесь геройски сражался наш 81 полк. После него оборону занял учебный батальон 25 гвардейской дивизии. Командиром батальона был гвардии майор Генералов, комиссаром капитан Соломин. Я находилась в роте, командиром которой был Василий Колесов, политруком Силкин. Оба они погибли в Горшечном. Случилось это примерно около пяти часов вечера, уже смеркалось. Наш батальон занял оборону слева от железной дороги. На нас двинулись значительно превосходящие по численности силы противника. Завязался жестокий бой, длился он до глубокой полночи. Мы решили биться до последнего, но не отступить. Из батальона осталось только 14 бойцов. В этот момент к нам на помощь пришла четвертая лыжная бригада. Невозможно словами описать весь ход боя…».
В этом бою Зое с помощью бойцов удалось вынести с поля боя комиссара полка Аббита Ибрагимова. Он был ранен в обе ноги, истекая кровью, долго лежал на участке поля, постоянно обстреливаемого фашистами.
«Его я обнаружила, когда охотилась за немцами, - вспоминала Зоя Борисовна. - Винтовка у меня была снайперская, с оптическим прицелом. И вот просматривая в него передний край боя, увидела, что кто-то лежит в белом, шевелится, то поднимет, то опустит руку. Доложила командиру роты. Он разрешил нам подползти и вынести этого человека. Им оказался Ибрагимов. У него было 12 ран. Сделали ему перевязку и срочно отправили в медсанбат».
Уже после освобождения Горшечного, Зою Серовикову отыскал капитан Александр Дроваль. Он хотел поблагодарить отважного снайпера за спасение своего друга. Но не ожидал, что эта хрупкая 19-летняя девушка своей смущенной улыбкой настолько западет в его душу. Эта первая встреча оказалась судьбоносной для них двоих. И пусть говорят, что война не место для любви. Но разве настоящее чувство выбирает время и место? Их фронтовая любовь пройдет через годы войны и завершится свадьбой.

Наталья Сигаева - медсестра, участница Сталинградской и Курской битв, жительница п. Горшечное.

В  конце августа 1942 года медсестра Н.П. Сигаева пришла в военкомат, решив добровольно пойти на фронт. Ее фронтовой путь начался  с одной из самых крупнейших битв в ходе Второй мировой войны -  Сталинградской.
- Бои под Сталинградом шли тяжелые. Помню, подъезжаем к городу, а там трупы солдат сложены:  скирд такой огромный  - в длину метров двадцать, шириной  метров пятнадцать и высотой около трех. Даже просто смотреть на это было страшно...
Наталью Прохоровну направили в военно-полевой госпиталь.  Их задача была принимать раненых с  передовой, оказать первую медицинскую помощь и отправлять по госпиталям.
-  Сколько их было,  даже сказать трудно -  тысячи, раненые потоком шли: одних отправим, других привозят. Бывало, только расположимся на новом месте,  приказ: «Отступать!». А это значит всех раненых поднять надо, вынести, погрузить по машинам или подводам. А сколько их погибало, сколько умирало от ран! Страшная  битва была под Сталинградом...
Фронтовой судьбой определено было Наталье Прохоровне стать участницей  двух  битв, определивших нашу Победу. После Сталинграда, летом 1943 года, их перебросили под Курск. С особым чувством ехала сюда Наталья Прохоровна -  предстояло освобождать свою родную, курскую землю.
Вблизи села Миролюбово Фатежского района развернули передовой эвакуационный пункт:  поставили два плетня,   соорудили крышу и в самодельную «больницу» стали доставлять раненых с поля боя.  Было очень тяжело  - и  физически, и морально. Спать удавалось лишь урывками, бойцы с передовой поступали в их полевой госпиталь постоянно - с пулевыми, осколочными ранениями, контузиями, ожогами…  Их было столько, что не хватало бинтов.
- Выпадет перерыв -  бинты стираем, сушим и снова используем. Не успеешь отдохнуть, новых  раненых привезли. Откуда силы у нас брались?
 Большой радостью и счастьем было, когда удавалось спасти жизнь бойцам. Самое страшное, когда ничего нельзя было предпринять, и солдат умирал на глазах.
- Несколько раз я подавала рапорт с просьбой отправить на передовую, но начальник госпиталя всегда отказывал, говоря о том, что у нас не легче, чем там. Каждый сражается на своем месте….
О том, что тяжелый труд медицинской сестры равен был подвигу солдатскому, говорит и награда Натальи Прохоровны, полученная  за действия на  Курской дуге -  самая что ни на есть солдатская награда -  медаль «За боевые заслуги».  Также Наталья Прохоровна награждена орденом  Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией» и другими наградами.
После победы на Огненной дуге началось наступление советских войск. Но прежде чем вслед за линией фронта отправиться  дальше дорогами войны на запад, Наталье Прохоровне удалось побывать в родных местах, навестить дочку, остававшуюся у свекрови.
- Она меня и не узнала, слишком маленькая была, когда расстались.
После этой короткой встречи пятилетняя Валюша с гордостью рассказывала всем, что ее мама «тетя военная». Долгое время она называла ее так и после возвращения Натальи Прохоровны домой в 1946 году.
Сегодня Наталья Прохоровна живет с дочерью в п. Горшечное.

Агриппина Воротынцева (с. Мокрец) - расстреляна немцами за помощь партизанам
С момента оккупации района немецко-фашистскими захватчиками в июне 1942 года здесь развернулось подпольное движение. Несмотря на зверства немцев и их пособников, жители сел активно помогали подпольщикам, нередко расплачиваясь за это жизнью…
Так, в селе Мокрец за помощь партизанам была расстреляна жена солдата, мать двоих детей Агриппина Александровна Воротынцева.
«Когда началась оккупация, мама узнала, что под Старым Осколом находится лагерь военнопленных советских солдат. Несколько раз, собрав продукты, она пешком ходила туда и, рискуя жизнью, передавала их нашим пленным, заодно узнавая о расположении и охране лагеря. (Позднее партизанами была совершена дерзкая вылазка, в результате которой были освобождены находившиеся в лагере советские военнопленные). Кроме того, она пекла хлеб для партизан и передавала им продукты. Полицаи следили за ней, угрожали. А она отвечала: «Сегодня вы, завтра вас». Потом в наш сельсовет пригнали военнопленных. Когда пришел один из партизан (а кто это был, я не знаю) мама рассказала ему об этом. Ночью была стрельба. Какие-то люди освободили военнопленных. Через несколько дней к ней пришли полицаи и мадьяры и начали ее избивать, спрашивая о партизанах… Митя остался с матерью, а я босиком выскочила и побежала к тете, сказать, что маму арестовывают…»
(Из воспоминаний дочери А.А. Воротынцевой Р.Ф. Журавлевой).
Агриппину Александровну Воротынцеву расстреляли на площади посреди села, собрав здесь для устрашения всех жителей, на глазах у восьмилетней дочери и одиннадцатилетнего сына…

Е. БОБРЫШЕВА.